До конца своей жизни Мать Мария сохранила память о прощании в Царском Селе со Святым Семейством 21.3.1917: "Я молила Бога, чтобы мне было дано попрощаться с Их Величествами. .

В конце концов, мне позволили встретиться с Императрицей и девочками. В последний раз я видела Императрицу в ее передвижном кресле. За ней стояла Татьяна. Мы плакали. У нас, было только несколько минут, мы едва успели обняться и обменяться кольцами, и нас разлучили. Мое последнее воспоминание об Императрице: своей белой рукой она показывает на небо и говорит: "Мы будем вместе на небесах".

* * *

Анна Александровна Танеева (29.7.1884 — 20.7.1964 н. ст.) родилась в Ораниенбауме.

Отец ее — Танеев Александр Сергеевич — был статс-секретарем, обер-гофмейстером Двора, главным управляющим Его Императорского Величества канцелярией.
Его дед и отец также занимали эту должность при Александре I, Николае I, Александре II, Александре III.

Мать — Толстая Надежда Илларионовна — была дочерью генерала Толстого, флигель-адъютанта Императора Александра II, прадедом которого был знаменитый фельдмаршал М.И. Кутузов. Надежда Илларионовна относилась к числу Кавалерственных дам ордена Святой Екатерины Малого креста.

В семье было трое детей, Анна была старшей. О том, что значили для неё родители, Анна Александровна пишет в своих воспоминаниях:

«Несмотря на путешествия и полученное образование, больше всего нас, детей, всё-таки воспитали наши родители. Самым большим счастьем для нас было быть в их кругу, и они со своей стороны посвящали нам каждую свободную минуту. Под влиянием наших родителей из нас выросли люди, любящие искусство и всё красивое. Вера в Бога, посещение богослужений, безупречная жизнь, молитва были для нас опорой на жизненном пути. Наш отец подчёркивал важность для человека чувства долга и призывал нас во всех случаях жизни следовать голосу своей совести. Он сам был самозабвенно предан престолу и своему Государю; эту же преданность мы переняли от него, как и он перенял её от своих предков».

В декабре 1903 года Анна получила Знак Государыни, украшенный бриллиантами и инициалами, дающий ей право называться почётной фрейлиной, а через некоторое время её пригласили на службу лично в свиту Государыни.

«Никогда не забуду тот момент, — пишет Анна Александровна в своих воспоминания, — когда Государыня после нашего первого совместного круиза, совершённого в Финляндию, первый раз открыла мне своё сердце. Однажды вечером придя ко мне в каюту и обняв меня, она сказала сердечно: «Тебя мне Бог послал, с этих пор я больше никогда не буду одинокой!». Тогда начались эти близкие и глубокие дружеские отношения, откуда я черпала силу и радость до конца моей жизни».

После развода с мужем, А. В. Вырубовым, Анна, по традициям Двора, уже не могла получить официального места фрейлины. Оставшись подругой Государыни, она безвозмездно Пять раз Анну Александровну арестовывали — вначале Временное правительство, затем большевики. «...Черная, беспросветная скорбь и отчаяние. Боже, сколько издевательств и жестокостей! Но я прощала всем, стараясь быть терпеливой, т.к. не они меня повели на этот крест и не они создали клевету; но трудно прощать тем, кто из зависти сознательно лгал и мучил меня».

Члены Царской Семьи знали об ее страданиях.

Государь Николай Второй 1 декабря 1917 года писал ей: «Очень благодарю за пожелания к моим именинам. Мысли и молитва всегда с Вами, бедный, страдающий человек. Ее Величество читала нам все письма. Ужасно подумать, через что Вы прошли. Нам здесь хорошо — очень тихо. Жаль, что Вы не с нами. Целую и благословляю без конца. Ваш любящий друг Н. Мой сердечный привет родителям».

Чудом ей удалось избежать расстрела. «...Как загнанный зверь, я пряталась то в одном темном углу, то в другом. В черном платке, с мешком в руках, я ходила от знакомых к знакомым. Постучав, спрашивала, как и каждый раз: «Я ушла из тюрьмы, примете ли меня?». Так жила она одним днем более года. За любовь и преданность Царской Семье Господь хранил её на всех путях.

В декабре 1920 года, чтобы спасти Анну и мать, сестра Анны, заплатив большие деньги, настояла на отъезде в Финляндию.

Отправилась она босиком, в рваном пальтишке. 10 января (н. с.) 1921 года двое финнов, на больших санях, по льду переправили Анну Александровну с матерью на финский берег.

Для финских властей она представляла собой важную личность — была фрейлиной и подругой Российской Императрицы Александры Феодоровны, чудом оставшаяся в живых.

В их глазах Анна Александровна была представительницей одного из самых роскошных Дворов Европы, занимавшей значительное положение в семье Царя Николая II и, согласно создавшемуся общественному мнению, влиявшей на политику России.

Во время допроса, как и неоднократно, в России, ей ставились вопросы об ее отношении к Царю, к Г. Распутину, о политике.

На вопрос: «Как вы объясните приход большевиков к власти», Анна Александровна ответила:

«На практике великосветские князья и другие представители высшего общества вели легкомысленный образ жизни, не обращали внимания на народ, который находился на низком уровне жизни, не обращали внимания на его культуру и образование. Большевизм зародился по их вине... Гибель России произошла не с помощью посторонней силы. Надо и признать тот факт, что сами русские, те, что из привилегированных классов, виноваты в ее гибели».

«Как долго продлится власть большевиков?», — поинтересовались на допросе.

«Чтобы возродить былую Русь, надо научиться терпению к другим и покаянию, только тогда начнет проявляться национальная гордость. А пока мы обвиняем друг друга, улучшения не будет, и Божия Благодать не прольет свет на ту пустыню, которая некогда была Государством Российским».

Жизнь в Финляндии была безопасной, но сопровождалась скорбями и страданиями. Надломленное душевное состояние после происшедших в стране событий, арестов и ужасов перенесенных издевательств и страданий в тюрьмах, не оставляло ее. Положение осложняла жизнь с людьми иной культуры, традиций, другого, незнакомого ей языка. Ко всему этому добавлялись материальные лишения, доходящие порой до бедности.

«Среди соотечественников вся любовь к Монарху и его Семье перенеслась на Анну Александровну. Она была центром этой любви, хотя были живы родственники Царя, его ближайшие помощники, друзья. Одни бывали на приемах у Анны, другие плевались при одном упоминании ее имени», — так вспоминали о ней ее современники.

В Финляндии Анна Александровна начинает писать первую книгу своих воспоминаний «Страницы моей жизни». В ней, рассказывая правду о членах Царской семьи, она пытается примирить русский народ с Царем. В ответ — человеческая злоба и новые нравственные испытания. Текст ее воспоминаний подвергся редакционной цензуре и включил якобы ею написанный лжедневник — грязный пасквиль о Царской Чете.

В 1923 году в Смоленском скиту Валаамского монастыря она принимает тайный монашеский постриг с именем Мария.

Первого октября 1925 г. Анну Александровну с матерью с дачи в Терийоки (Зеленогорск) по решению губернатора высылают в Выборг, где они арендуют квартиру в доме «Эден». Самой известной жительницей дома стала Анна Танеева. Юная хозяйка дома Мария Павловна Акутина, брала у Анны Александровны уроки английского языка. Позднее она так напишет об Анне Александровне: «Она была очень религиозна, лето часто проводила в монастырях. Много рассказывала о Царской семье. Я была девочкой, подробности этих рассказов, конечно, стерлись, но осталось впечатление о том, что Царская семья, память о ней — было самое дорогое в ее жизни...

И еще хорошо помню, что она была очень мягким человеком. Несмотря на все пережитое, в ней совсем не было ненависти, озлобленности».

В 1930 годах, имея достаточно времени, чтобы спокойно осмыслить события былого, Анна Александровна начинает писать вторую книгу своих воспоминаний «Фрейлина Государыни».

Самым большим ее желанием было рассказать в воспоминаниях о страдальческой жизни Государыни Александры Федоровны, которой она преданно служила 12 лет, развеять ложь и клевету, которую Государыня кротко и терпеливо несла.

Эту свою мысль Анна Александровна изложила в своем наброске введения к книге в 1938 году:

«Я уверена, что в будущем исторические газеты будут исследовать и много писать о жизни семьи Царя Николая II — и я чувствую, что моей обязанностью является описать и сохранить для истории те обстоятельства, среди которых, идя в ногу с жизнью Царской семьи, мне пришлось биться за жизнь. Воспоминания навсегда сохранятся во мне».

Воспоминания «Анна Вырубова — фрейлина Государыни» под редакцией Ирмели Вихерюри были изданы на финском языке в Финляндии лишь в 1987 году уже после ее смерти.

Весной 1940 года, когда Анна и Вера после Зимней войны вернулись из Швеции в Финляндию, встал вопрос о месте жительства, так как Выборг перешел к Советскому Союзу. Благодаря письму своего хорошего знакомого К. Г. Маннергейма, который в свое время был представлен ей в Царском Селе, Анна Александровна со своей служанкой Верой (Запеваловой) поселяются в Хельсинки.

«Более тридцати лет зная госпожу Танееву, её уважаемых родителей и многих членов её семьи, прошу всех, кому придётся иметь дело с госпожой Танеевой, которая испытывает страдания из-за инвалидности в результате несчастья на железной дороге, относиться к ней с сочувствием и пониманием. Фельдмаршал Маннергейм. Хельсинки, 11 июня 1940 года».

Из 80-ти лет жизни 44 года Анна Александровна прожила в Финляндии. В светлой памяти людей она осталось красивой женщиной с каштановыми волосами, с поразительно красивыми василькового цвета синими добрыми глазами и таким же, поразительно красивым цветом лица. Осталась в памяти ее открытость, любовь к людям, отзывчивость на чужую беду. Еще находясь при Государыне, она из года в год получала письма, в которых люди просили ее о помощи. Она никому не могла отказать в просьбе.

Анна Александровна, несмотря порой на суровую жизнь, когда совершенно не было средств к существованию, неся клевету, презрение, отчуждение соотечественников, терпя болезни, по свидетельству очевидцев, всегда могла простить.

Она никого никогда не винила, не оправдывалась, не жаловалась, молча, кротко и смиренно несла все тяготы жизни, возлагая их на Всемилостивого Господа. В этом ей помогал, давал силы терпеть и всё переносить образ её любимой Государыни.

На протяжении всей своей жизни Анна Александровна, оставаясь с чистой совестью, сохранила верность Богу, Царю.

Большим ее желанием было возрождение любимой ею России:

«...Мы русские часто виним в нашем несчастье других, не желая понять, что положение наше — дело наших же рук, мы все виноваты, особенно же виноваты высшие классы. Мало кто исполняет свой долг во имя долга и России. Чувство долга не внушалось с детства; в семьях дети не воспитывались в любви к Родине, и только величайшее страдание и кровь невинных жертв могут омыть наши грехи и грехи целых поколений. И только тогда встанет великая и могучая Россия, на радость нам и страх врагам нашим».

Вот как пишет князь Николай Давыдович Жевахов об Анне Александровне в своих воспоминаниях: «Общие страдания, общая вера в Бога, общая любовь к страждущим создали почву для тех дружеских отношений, какие возникли между Императрицею и А. А. Вырубовой.

Жизнь А. А. Вырубовой была поистине жизнью мученицы, и нужно знать хотя бы одну страницу этой жизни, чтобы понять психологию ее глубокой веры в Бога и то, почему только в общении с Богом А. А. Вырубова находила смысл и содержание своей глубоко несчастной жизни...

И когда Императрица ознакомилась с духовным обликом А. А. Вырубовой, когда узнала, с каким мужествам она переносила свои страдания, скрывая их даже от родителей, когда увидела ее одинокую борьбу с человеческой злобой и пороком, то между нею и А. А. Вырубовой возникла та духовная связь, которая становилась тем большей, чем больше А. А. Вырубова выделялась на общем фоне самодовольной, чопорной, ни во что не веровавшей знати.

Бесконечно добрая, детски доверчивая, чистая, не знающая ни хитрости, ни лукавства, поражающая своею чрезвычайною искренностью, кротостью и смирением, нигде и ни в чем не подозревающая умысла, считая себя обязанной идти навстречу каждой просьбе, А. А. Вырубова, подобно Императрице, делила свое время между Церковью и подвигами любви к ближнему, далекая от мысли, что может сделаться жертвою обмана и злобы дурных людей».

«...А я, дитя мое, я горжусь тобой. Да, трудный урок, тяжелая школа страданья, но ты прекрасно прошла через экзамен. Благодарим тебя за все, что ты за нас говорила, за то, как защищала нас и столько за нас и за Россию перенесла и перестрадала. Господь один, может, воздаст. Наши души еще ближе теперь, я чувствую твою близость, когда мы читаем Библию, Иисуса Сираха и т.д.

Благодарю за всю твою любовь; как хотела бы быть вместе, но Бог лучше знает».

Игумен Серафим (Кузнецов) в книге «Православный Царь-мученик» вспоминает: «Современная великая подвижница-прозорливица Саровская Парасковья Ивановна, жившая в последние годы жизни в Дивееве, та, которая предсказала Государю и Государыне за год рождение сына, но не на радость, а на скорбь родится этот Царственный птенчик, невинная святая кровь которого будет вопиять на Небо.

Портреты Царя, Царицы и Семьи она ставила в передний угол с иконами и молилась на них наравне с иконами, взывая: «Святые Царственные Мученики, молите Бога о нас».

В 1915 году, в августе, я приезжал с фронта в Москву, а затем в Саров и Дивеево, где сам лично в этом убедился. Прозорливица при мне несколько раз целовала портреты Царя и Семьи, ставила их с иконами, молясь им как святым мученикам.

Потом горько заплакала.

Эти иносказательные поступки понимались мною тогда, как переживаемые великие скорби Царя и Семьи, связанные с войной, ибо хотя они не были растерзаны гранатой и ранены свинцовой пулей, но их любящие сердца были истерзаны беспримерными скорбями и истекали кровью. Они были действительно бескровные мученики. Как Божия Матерь не была изъязвлена орудиями пытки, но при виде страдания Своего Божественного Сына, по слову праведного Симеона, в сердце Ее прошло оружие.

Затем старица взяла иконки Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим, заочно благословила Государя и Семью, передала их мне и просила переслать. Благословила она иконки: Государю, Государыне, Цесаревичу, Великим Княжнам Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии, Великой Княгине Елисавете Феодоровне и А. А. Вырубовой.

Только теперь мне представляется более ясным, как Богом было открыто этой праведнице все грядущее грозное испытание уклонившемуся от истины русскому народу. Непонятно было для меня тогда, почему она благословила всем, кроме Великого Князя Николая Николаевича, иконки не преподобного Серафима, а Умиления Божией Матери, пред которой скончался преподобный Серафим.

В настоящее время для меня это ясно: она знала вперед, что все они кончат жизнь кончиной праведников-мучеников, как кончил жизнь и преподобный Серафим, и наследуют жизнь вечную в обителях рая вместе с ним.

Целуя портреты Царя и Семьи, прозорливица говорила, что это ее родные, милые, с которыми скоро будет вместе жить.

И это предсказание исполнилось.

Она через месяц скончалась, перейдя в вечность, а ныне вместе с Царственными мучениками живет в небесном тихом пристанище».

«Твой крестный путь принесёт тебе небесные награды, родная, там будешь по воздуху ходить, окружённая розами и лилиями. ...Через крест к славе, все слёзы, тобою пролитые, блестят, как алмазы на ризе Божией Матери; ничего не теряется; за все твои мучения и испытания Бог тебя особенно благословит и наградит».

Могилу подруги Государыни, монахини Марии, посещают все больше и больше людей.

Сюда они приносят свои печали, скорби, болезни.

Как при жизни Анна Александровна не отказывала никому в помощи, так и сейчас она утешает, помогает, исцеляет.

Монахиня Мария, моли Бога о нас!

Я, Наталья Борисовна, мне 64 года, 10 лет страдала отёком, болями и язвами на правой ноге — голекостон. Этим летом месяц, каждый день читала Акафист Царским Мученикам на могиле Анны Александровны Танеевой (Вырубовой). И, о чудо, язвы закрылись, отёк ушел совсем, боли прекратились, и нога приняла нормальный вид. Слава Богу за всё!

Наталья Кайвола. Финляндия, 2006 год.

Мы, прихожане Никольского Храма, Борис и Валентина были должны определённую сумму КЕЛА (социальная служба) не по нашей вине. Длилась долго продолжающаяся переписка о возврате этой суммы. Мы посетили могилку Анны Танеевой, зажгли свечи, читали Акафист об упокоении усопших, молились, просили помощи. В назначенный день КЕЛА, мы ещё раз посетили могилку Анны. А через неделю получили от них положительный результат о прощении долга и назначении Валентине пенсии по возрасту. Решение этого затянувшегося вопроса положительно, мы считаем, что нам помогла св. Анна Танеева.

Борис и Валентина. Финляндия, 2006 год.

На Светлой Пасхальной седмице 2008 года группа паломников из Москвы и Санкт-Петербурга прибыла в Финляндию с целью посетить места пребывания Российских Императоров в Финляндии, в том числе Государя Николая II, а также места, связанные с жизнью Анны Александровны Танеевой и место её захоронения на Ильинском православном кладбище г. Хельсинки. Все очень трепетно ждали «встречу» с Анной Александровной, которая состоялась и была пронизана особой теплотой. Единственное, что не доставало до полной духовной радости — это то, что им не удалось пригласить священника отслужить панихиду у могилы.

И каково же было наше удивление! Нет — чудо! По дорожке кладбища шел отец Павел, протоиерей, настоятель одного из Храмов Санкт-Петербурга.

Вот, что пишет об этом Ольга, одна из паломниц: «Кстати, о. Павел, которого мы встретили на кладбище у Анны Александровны, уже вернувшись в Петербург, еще два дня ходил под впечатлением от случившегося. Видимо, именно ему нужно было в тот день оказаться там, у могилы. Удивительно и то, что он оказался у Анны Александровны именно в момент, когда мы уже украсили могилку цветами и иконами и, были готовы петь Пасхальный Канон.

Дивны дела Твои Господи!».

Лариса Струценко. Москва, 7.05.2008.

Прошлой зимой у меня была межреберная невралгия. Боли были сильные, и я ничем их не могла снять, никакие лекарства не помогали. Так промучилась неделю и вдруг вспомнила, что Аннушка пострадала в катастрофе и тоже мучилась. Решила, что она мне непременно поможет. С верой я приложилась к ее фотографии, которая висит у меня в комнате и которая замироточила в день Ангела Александры Феодоровны. Так Царица прославила свою подругу! На утро я встала здоровая!

Р.Б. Елена В., СПб, 2011.

Анна Танеева была прапраправнучкой великого русского полководца Кутузова. Её отец, Александр Сергеевич, на протяжении 20 лет занимал важный государственный пост статс-секретаря и главноуправляющего Собственной Его Императорского Величества Канцелярии — должность, практически передававшаяся в семье Танеевых по наследству. В январе 1904 года юная Анна Танеева была «пожалована шифром», то есть получила придворное назначение на должность фрейлины императрицы Александры Федоровны. Фрейлинский шифр с вензелем представлял собой брошь в виде монограммы императрицы или же двух сплетенных инициалов императрицы действующей и вдовствующей. Живописная композиция увенчивалась стилизованной императорской короной. Получение фрейлинского шифра для многих молодых аристократок было воплощением их мечты о придворной службе. Заметим, что традиция вручения фрейлинского шифра собственноручно правящими и вдовствующими императрицами строго соблюдалась вплоть до начала XX века — Александра Федоровна отказалась от этого права, что глубоко оскорбило русскую аристократию и окончательно подорвало ее репутацию при дворе. Кстати, вдовствующая императрица Мария Федоровна вплоть до начала 1917 года добросовестно выполняла эту обязанность, от которой так легкомысленно отказалась её невестка.

30 апреля 1907 года 22-летняя фрейлина императрицы Танеева выходит замуж. В качестве супруга выбор пал на морского офицера Александра Вырубова. За неделю до свадьбы императрица просит подругу, черногорскую княжну Милицу, жену великого князя Петра Николаевича (внука Николая I), познакомить свою фрейлину с набирающем тогда популярность врачевателем и провидцем Григорием Распутиным. Вместе с сестрой Анастасией, с которой черногорская подруга была неразлучна, Милица хотела использовать «старца» как инструмент влияния на Николая II для исполнения личных желаний и помощи родной стране. Первое знакомство с Распутиным производит на девушку очень сильное впечатление, которое впоследствии перерастет в настоящее поклонение: «Худой, с бледным, изможденным лицом; глаза его, необыкновенно проницательные, сразу меня поразили».

Императрица называла Вырубову «большой бейби»

Свадьбу фрейлины Танеевой играют в Царском Селе, а на венчание приходит вся царская семья. Семейная жизнь юной четы сразу не задается: быть может, потому, что по слухам, в первую брачную ночь жених сильно напился, а невеста так перепугалась, что попыталась любыми средствами избежать близости. По воспоминаниям Вырубовой, свой отпечаток на неудачное замужество наложили переживания мужа после катастрофы в Цусиме. Вскоре (вероятно, не без помощи Александры Федоровны) муж уезжает лечиться в Швейцарию, а через год Вырубова просит у него развода. Так, 23-летняя фрейлина становится ближайшей подругой 36-летней императрицы, ее верным советчиком. Теперь именно она станет источником знакомства Александры Федоровны со всеми городскими слухами и сплетнями: императрица побаивалась выходить в свет и предпочитала вести уединенный образ жизни в Царском Селе, где поселится и одинокая Вырубова.

С началом Первой мировой войны Вырубова вместе с императорской семьей начинает работать сестрой милосердия в устроенном в Царском Селе лазарете. Раненых в этом госпитале оперирует Вера Гедройц, самая известная в России женщина-врач. Находясь в добровольной изоляции, Александра Федоровна практически все новости из столицы получает от своей верной подруги, которая зачастую дает ей не самые удачные советы. Офицеры — пациенты госпиталя привыкли к постоянным визитам императрицы, а потому якобы более не проявляют должного отношения к ней — Вырубова советует пореже бывать в лазарете, чтобы проучить непочтительных подданных.

В 18 лет Вырубова переболела тифом, но спаслась

2 января 1915 года Вырубова отправляется на поезде из Царского Села в Петроград, однако, не доехав всего 6 верст до столицы, состав попадает в аварию. Советницу императрицы обнаруживают под обломками практически без шансов на выживание. В своих воспоминаниях Вырубова тщательно описывает все подробности приключившейся с ней страшной катастрофы: 4 часа она лежит одна без помощи. Прибывший врач говорит: «Она умирает, не стоит ее трогать». Потом приезжает Вера Гедройц и подтверждает фатальный диагноз. Однако, после того, как личность и статус пострадавшей становится общеизвестным, ее срочно вывозят в Царское Село, где на перроне уже ждут императрица с дочерьми. Несмотря на все уверения врачей, что несчастной уже ничего не поможет, срочно прибывший по просьбе императрицы Распутин провидчески объявляет, что Вырубова «жить будет, но останется калекой».

После отречения императорская семья живет под арестом в Царском Селе, Вырубова остается с ними. Однако, 21 марта их навещает министр юстиции Временного правительства Александр Керенский, который арестовывает подругу императрицы по подозрению в антиправительственном заговоре, несмотря на все уговоры и жалобы. Солдаты охраны весьма удивляются тому, что знаменитая Вырубова — совсем не развратная светская дива, а инвалид на костылях, выглядящая значительно старше своих 32 лет.

Следствие опровергало слухи о ее связи с Распутиным

Проведя несколько дней в камере предварительного заключения, Вырубова оказывается в самой страшной тюрьме для политических преступников — в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, куда помимо подруги императрицы попадают и другие враги новой власти, с именами которых ассоциировались все самые страшные преступления прежнего режима: лидер правой партии «Союз русского народа» Александр Дубровин, бывший военный министр Владимир Сухомлинов, премьер-министры Борис Штюрмер и Иван Горемыкин, глава МВД Александр Протопопов. Царских чиновников содержат в ужасающих условиях. Когда Вырубову приводят в камеру, солдаты забирают соломенный мешок и подушку с кровати, с нее срывают золотую цепочку, на которой висит крест, отнимают образки и украшения: «Крест и несколько образков упали мне на колени. От боли я вскрикнула; тогда один из солдат ударил меня кулаком, и, плюнув мне в лицо, они ушли, захлопнув за собой железную дверь». Из воспоминаний Вырубовой становится ясным, насколько бесчеловечным было отношение к заключенным: от сырости и постоянного холода у нее начинается плеврит, поднимается температура, она оказывается практически без сил. На полу в середине ее камеры — огромная лужа, иногда она в бреду падает туда с койки и просыпается насквозь мокрая. Тюремный доктор, по воспоминаниям Вырубовой, издевается над арестантами: «Я буквально голодала. Два раза в день приносили полмиски какой-то бурды, вроде супа, в который солдаты часто плевали, клали стекло. Часто от него воняло тухлой рыбой, так что я затыкала нос, проглатывая немного, чтобы только не умереть от голода; остальное же выливала». Однако, уже спустя несколько месяцев наконец-то проводится тщательная следственная проверка, и 24 июля Вырубову отпускают по причине отсутствия состава преступления.

Месяц Вырубова спокойно живет в Петрограде, пока 25 августа ее не объявляют чрезвычайно опасной контрреволюционеркой и не высылают в финскую крепость Свеаборг. Конвой отправляется в место назначения на яхте «Полярная звезда», которая раньше была собственностью царской семьи, — Вырубова часто бывала на ней: «Нельзя было узнать в заплеванной, загаженной и накуренной каюте чудную столовую Их Величеств. За теми же столами сидело человек сто «правителей» — грязных, озверелых матросов». Кстати, их ненависть друг к другу была взаимной — фигура Вырубовой у большинства ассоциировалась с самыми зловещими преступлениями царской власти. Ей на помощь неожиданно приходит Лев Троцкий, который приказывает немедленно отпустить «узницу Керенского» (не без протекции матери Вырубовой, Надежды Танеевой). 3 октября Вырубову привозят на прием в Смольный, где ее встречают Лев Каменев с женой Ольгой, родной сестрой Троцкого. Тут ее даже кормят ужином, после чего отпускают.

Опасаясь повторного ареста, Вырубова еще в течение года скрывалась у знакомых, находя убежище в «подвалах и каморках бедняков, вырученных ею когда-то из нищеты». В конце 1920 года преданной подруге бывшей императрице удается нелегально попасть в Финляндию, где она проживет еще 40 лет, приняв постриг под именем Мария Танеева в Смоленском скиту Валаамского монастыря.

Последняя русская императрица называла свою фрейлину «моей большой бейби» и «милой мученицей». Анна Вырубова была для Александры Федоровны главной подругой жизни.

Придворная простота

Анна Вырубова (в дев. Танеева) была прапраправнучкой Михаила Илларионовича Кутузова . Её отец на протяжении 20 лет занимал ответственный пост статс-секретаря и главноуправляющего Его императорского Величества Канцелярией. Этот же пост занимали его отец и дед при Александре I, Николае I, Александре II и Александре III. При этом в общественном сознании об Анне Вырубовой закрепилось мнение, что она была простолюдинкой. Это по меньшей мере неверно. Даже перестав быть фрейлиной по причине замужества, Анна Вырубова оставалась, по сути, главной подругой императрицы. Александра Федоровна называла её «большая бейби». «Маленьким бейби» был императрицы был сын - царевич Алексей.

Трижды воскресшая

Александра Федоровна, приехав в Россию, приняла православие и отнеслась к этому со всей ответственностью. Однако окружавшие её люди были в служении не столь ревностны и скорее больше любили поговорить о Боге, чем вести богоугодную жизнь. Все, кроме Анны Вырубовой - фрейлины императрицы, а потом её верной подруги.

Императрица называла Анну «моей милой мученицей». И это не было преувеличением. Вся жизнь Анны Вырубовой - череда испытаний, которые она принимала с поистине христианским смирением.

В 18 лет она переболела тифом. От смерти её спасло, как она сама считала, духовное заступничество Иоанна Кронштадского.

Через 11 лет Анна Вырубова попала в железнодорожную катастрофу и её, лежавшую без сознания, с множественными переломами «оживил» Григорий Распутин . Наконец, в 1918 году, когда её вел на расстрел красноармеец, Анна увидела в толпе женщину, вместе с которой часто молилась в монастыре на Карповке, где покоятся мощи святого Иоанна Кронштадтского. «Не давайтесь в руки врагам, - сказала она. - Идите, я молюсь. Батюшка Иоанн спасёт Вас». У Анны Вырубовой получилось затеряться в толпе. А потом ещё один встреченный знакомый, которому Вырубова когда-то помогла, передал её 500 рублей.

«Бо не ведают, что творят»

Не было, пожалуй, в русской истории женщины, на оклеветание имени которого было бы брошено столько сил. Слухи о порочной жизни Анны Вырубовой курсировали в народе ещё до революции. Про нее говорили, что это именно она ввела в окружение царя Распутина, что она с самим Распутиным участвует в разных бесчинствах, что она якобы соблазнила саму императрицу.

Вырубова в своей книге рассказала, как появлялись подобные слухи в предреволюционной России.

Она писала со слов своей сестры: «Утром ко мне влетела г-жа Дер­фельден со словами: „Сегодня мы распускаем слухи на заводах, что Императрица спаивает Государя, и все этому верят“.

И все этому действительно верили. Все, кто не знал Вырубову лично. Знакомство с ней меняло людей. Следователь Руднев вспоминал, как он шел допрашивать Вырубову и был к ней настроен негативно - наслушавшись всего, что о ней рассказывали. Он пишет: „Когда же вошла г-жа Вырубова, то меня сразу поразило особое выражение её глаз: выражение это было полно неземной кротости, это первое благоприятное впечатление в дальнейших беседах моих с нею вполне подтвердилось“.

Вырубову сажали в тюрьму пять раз. И при Керенском, и при большевиках. Её пытали. Однажды в тюрьме рябой солдат, один из самых злостных гонителей Анны, вдруг резко переменился. В гостях у брата он увидел на стене фото Анны. Тот сказал: „Целый год в госпитале она была мне как мать“. С тех пор солдат изо всех сил помогал лучшей Вырубовой.

Уже упомянутый следователь Руднев вспоминал, что он узнал не от самой Вырубовой, а от ее матери, что в тюрьме Анна подвергается издевательствам. На допросе Анна это лишь кротко подтвердила и сказала: „Они не виноваты, не ведают бо, что творят“.

Благотворительница

В 1915 году в качестве компенсации от железной дороги за увечья, полученные во время аварии, Анна получила огромные по тем временам деньги - 80 тысяч рублей. Полгода Анна была прикована к кровати. Всё это время императрица посещала фрейлину ежедневно. Потом Анна Александровна передвигалась на инвалидном кресле, а в дальнейшем на костылях или с палочкой. Все деньги бывшая фрейлина потратила на создание госпиталя для инвалидов войны, где бы их обучали ремеслу, чтобы они могли себя в дальнейшем прокормить. Ещё 20 тыс. рублей добавил Николай II . Одновременно в госпитале находилось до 100 человек. Анна Вырубова вместе с императрицей и дочерями служили там и в других госпиталях сестрами милосердия.

Старец и Анна

Вопреки расхожему заблуждению, не Анна Вырубова ввела в дом императрицы Распутина, а Александра Федоровна познакомила свою фрейлину с „сибирским старцем“. При первой же встрече старец пообещал, что желание Анны „всю жизнь положить на служение Их Величеством“ осуществится. Позже он предскажет, что фрейлина выйдет замуж, но счастлива не будет.

Так и случилось. В 1907 году Анна Танеева вышла замуж, но развелась уже через год.

Распутин сыграл в жизни Вырубовой огромную роль. Именно он, как она считала, спас её после железнодорожной катастрофы в 1915 году, однако именно слухи об их отношениях сделали Вырубову „нерукопожатной“ у значительной части эмигрантов.

Все разговоры о якобы бесчинствах, в которых она участвовала с Распутиным опровергаются одним простым фактом: медицинское освидетельствование в 1918 году устнановило, что Вырубова была девственницей.

»Дневник Вырубовой»

В декабре 1920 года вместе со своей матерью Вырубова бежала из Петрограда по льду Финского залива за границу.

В 1923 году на Валааме в Смоленском скиту Анна приняла монашеский постриг с именем Мария, но по состоянию здоровья ни в какую обитель не поступила и осталась тайной монахиней в миру. Под своей девичьей фамилией она прожила в Финляндии более четырёх десятилетий. Скончалась в 1964 году в возрасте 80 лет.

В эмиграции Анна Танеева написала автобиографическую книгу «Страницы моей жизни». В 1922 году она была издана в Париже. В Советском Союзе, видимо, решили, что такое представление о царской семье может идеологически навредить и издали так называемый «Дневник Вырубовой», мистификацию, где все царское окружение и сам царь представлены в наихудшем свете.

Несмотря на то, что сегодня уже доказана поддельность «Дневника», до сих пор в научной среде можно встретить выдержки из него. Наиболее вероятными авторами «Дневника Вырубовой» считаются советский писатель Алексей Толстой и профессор истории, эксперт по концу XIX века Павел Щёголев.

"Я уверена, что в будущем будут исследовать исторические газеты и много писать о жизни Семьи Последнего Царя - и я чувствую, что моей обязанностью является описать и сохранить для истории те обстоятельства, среди которых, идя в ногу с жизнью Царской Семьи, мне пришлось биться за жизнь. Воспоминания навсегда сохранятся во мне". А.А. Вырубова

Участок земли под застройку был выделен в 1780-1790 годах. Дом появился на плане Царского Села, помеченном 1797 годом, без указания первоначального назначения и принадлежности. Затем была установлена его принадлежность Царскосельскому дворцовому правлению. Высокий статус дома, подчеркнутый в необычном материале для жилой застройки слободы, указывает на вероятность возведения его Конторой "для проживания" лица "высшего ранга" - генерал-адъютанта и личного друга Императора Александра I, князя П.М. Волконского.

Дом является памятником архитектуры начала XIX века, одним из памятных пушкинских мест и находится на улице Средняя 4, одной из старейших улиц Царского Села. Улица начала застраиваться еще при Екатерине II в двадцатые годы XVIII века и называлась "Вторая улица от дворца".




Это угловое здание, небольшой одноэтажный с мезонином особняк, архитектором которого является П.В.Неелов. В здании жил учитель музыки и пения лицеистов Л. В. Теппер де Фергюссон, талантливый музыкант и композитор, высокообразованный, артистичный и обаятельный человек, по-русски просто Вильгельм Петрович. Родился он в Польше, но приобрел известность в России, куда приехал осенью 1797 года. Был капельмейстер при русском Дворе, учителем музыки великих Княжон, сестер Императора Александра I. В его доме на музыкальных вечерах бывал молодой А.С.Пушкин и его друзья-лицеисты.


От Теппера де Фергюссона дом перешел в собственность историка Н.П. Липранди. Иван Петрович Липранди – историк, генерал-майор, в известной мере послуживший прототипом героя Сильвио в повести Пушкина "Выстрел". Затем дом перешел во владение графини Э.И.Игельстром. Впоследствии принадлежал вдове литератора Б. М. Маркевича.
В 1900-е годы в нем жил русский композитор и пианист А.С. Танеев.
С 1907 года по 1917 в доме жила фрейлина А.А.Танеева (Вырубова).

"Отец мой, Александр Сергеевич Танеев, занимал видный пост статс-секретаря и главноуправляющего Его Императорского Величества Канцелярией в продолжение 20 лет. Тот самый пост занимали его дед и отец при Александре I, Николае I, Александре II и Александре III. Шесть месяцев в году мы с семьёй проводили в родовом имении под Москвой. Соседями были родственники - князья Голицыны и Великий Князь Сергей Александрович. С раннего детства мы, дети, обожали Великую Княгиню Елизавету Федоровну (старшую сестру Государыни Императрицы Александры Феодоровны). Однажды, приехав из Москвы, Великая Княгиня пригласила нас к чаю, как вдруг доложили, что приехала Императрица Александра Феодоровна"...
Уже одно происхождение Анны Танеевой (Вырубовой) определило дальнейшую её судьбу. Она оказалась среди тех, кто "писал историю". 19-летней девушкой, в январе 1903 года Анна Танеева (Вырубова) получила шифр - т.е. была назначена городской фрейлиной, временно заменившей приболевшую фрейлину Софью Джамбакур-Орбелиани.
Когда Танеевой исполнилось 22 года, императрица Александра помогла своей подруге подобрать, как ей казалось, достойную партию - флотского лейтенанта Александра Васильевича Вырубова. Вырубов был одним из тех, кто принимал участие в попытке прорыва блокированной гавани Порт-Артура. Броненосец "Петропавловск", на котором находился Вырубов и его товарищи, подорвался на мине и затонул в считанные секунды. Из 750 человек экипажа спастись удалось только 83. Среди выживших оказался будущий муж Анны Танеевой. В апреле 1907 года состоялось бракосочетание фрейлины Анны Александровны и Александра Васильевича. На свадьбе присутствовали Николай II и Александра Федоровна. Они же благословили молодых иконой. Отныне Анна Александровна не могла быть фрейлиной, поскольку на эту должность могли претендовать только незамужние девушки.

(Фото взято с https://pastvu.com/p/123240)
Из воспоминаний А.А. Танеевой (Вырубовой), 1907: "После нашего возвращения в Петроград мужу стало хуже, и доктора отправили его в Швейцарию. Но пребывание там ему не помогло, а я все больше и больше его боялась... Весной он получил службу на корабле. После года тяжелых переживаний и унижений несчастный брак наш был расторгнут. Я осталась жить в крошечном доме в Царском Селе, который мы наняли с мужем; помещение было очень холодное, так как не было фундамента и зимой дуло с пола. Государыня подарила мне к свадьбе 6 стульев, с ее собственной вышивкой, акварели и прелестный чайный стол. У меня было очень уютно. Когда Их Величества приезжали вечером к чаю, Государыня привозила в кармане фрукты и конфеты, Государь "шери-бренди". Мы тогда сидели с ногами на стульях, чтобы не мерзли ноги. Их Величеств забавляла простая обстановка. Сидя у камина, пили с сушками чай, который приносил мой верный слуга Берчик, камердинер покойного дедушки Толстого, прослуживший 45 лет в семье. Помню, как Государь, смеясь, сказал потом, что после чая у меня в домике он согрелся только у себя в ванной".

"После того как я получила развод, официальной должности у меня не было. Я жила при царице как неофициальная фрейлина и была её личным другом. Первые два года Государыня проводила меня в кабинет через комнату слуг, как контрабанду, чтобы я не встречалась с её штатными фрейлинами и не возбуждала их зависти. Мы коротали время за чтением, рукоделием, беседами. Секретность этих встреч рождала ещё больше сплетен."
"Домик А. Вырубовой", писал управляющий министерством внутренних дел А. Д. Протопопов, стал своеобразной "папертью власти". Здесь бывали Император Николай II, его супруга, Великие княжны, Г.Е. Распутин. Таким образом, здание сыграло заметную роль в истории последних дней монархии.
15 января 1915 года, выезжая из Царского Села в Петроград, Анна Вырубова попала в железнодорожную катастрофу, получив увечья такой тяжести (в том числе травмы головы), что врачи ожидали скорого смертельного исхода. Однако Вырубова выжила, хотя и осталась калекой на всю жизнь: передвигаться после этого могла лишь в инвалидном кресле-каталке или на костылях; в более поздние годы - с палочкой. На денежную компенсацию за полученную травму Анна Вырубова организовала в Царском Селе военный госпиталь.


Анна Александровна пишет в своих воспоминаниях: "Я ежедневно получала грязные анонимные письма, грозившие мне убийством и т.п. Императрица, которая лучше нас всех понимала данные обстоятельства, как я уже писала, немедленно велела мне переехать во дворец, и я с грустью покинула свой домик, не зная, что уже никогда туда не возвращусь. По приказанию Их Величеств с этого дня каждый шаг мой оберегался. При выездах в лазарет всегда сопутствовал мне санитар Жук; даже по дворцу меня не пускали ходить одной, не разрешили присутствовать и на свадьбе дорогого брата. Мало-помалу жизнь во Дворце вошла в свою колею".
А вот наверное одно из самых главных воспоминаний, касающихся Г. Распутина, с которым была связана часть её и Царской семьи жизни, написанные в её автобиографической книге "Страницы моей жизни": "Ради исторической правды я должна сказать: Распутин был простой странник, каких немало на Руси. Их Величества принадлежали к категории людей, верящих в силу молитвы подобных "странников". Распутин бывал у Их Величеств раз-два в год. Им воспользовались как поводом для разрушения всех прежних устоев. Он стал символом ненависти всех: бедных и богатых, мудрых и глупых. Но громче всех кричала аристократия и Великие Князья. Они рубили сук, на котором сами сидели"...
После Февральской революции она была арестована Временным правительством и, несколько месяцев провела в Петропавловской крепости по подозрению в шпионаже и предательстве, после чего «за отсутствием состава преступления» была выпущена на свободу. В конце августа 1917 года Временное Правительство постановило выслать её за границу, об этом даже появилось сообщение в газетах с указанием дня и часа её отъезда. Но в Финляндии, на станции Рихимякки, толпа солдат ссадила её с поезда и её отвезли через Гельсингфорс на императорскую яхту «Полярная Звезда», которая направилась в Свеаборг. Целый месяц ушёл на хлопоты, и в конце сентября Н. И. Танеева (мать Вырубовой) добилась освобождения дочери через Троцкого. В результате Анну Вырубову из Свеаборга доставили в Смольный и вновь отпустили. После Октябрьской революции Вырубова неоднократно подвергалась арестам и допросам, содержалась в тюрьмах. Более года она скрывалась у знакомых и друзей. В декабре 1920 года Вырубовой удалось вместе с матерью нелегально перебраться в Финляндию, где она и прожила оставшиеся 40 лет своей жизни (под девичьей фамилией Танеева), приняв в 1923 году монашеский постриг с именем Мария в Смоленском скиту Валаамского монастыря. Похоронена на православном кладбище (Ильинском) в Хельсинки. Скончалась монахиня Мария 20 июля 1964 г., было ей 80 лет. По свидетельству близких, матушка осталась "очень мягким человеком. Несмотря на всё пережитое, в ней совсем не было ненависти, озлобленности". В этом смысле показательна фраза, которой она заканчивает свою книгу: «Господь мне Помощник и не убоюся, что мне сотворит человек».



В 1928 г. дом Теппера/Вырубовой Советским Правительством был предоставлен выдающемуся русскому и советскому певцу - оперному актеру и режиссеру-постановщику, позднее народному артисту СССР, доктору искусствоведения И. В. Ершову (1867-1943) в компенсацию за его дом в Новгородской области. Здесь он поселился с семьей с целью главным образом поправить здоровье малолетнего сына, что и было достигнуто. При Иване Васильевиче дом стал современным комфортабельным жилищем с центральным отоплением.


Ершов всё время тяготился домом: «Ну, зачем мне эти хоромы? Никогда придворным не был, не знаю, как там и размещаться». В конце концов Ершов передал его в 1934 году Союзу композиторов, а сам поселился в обыкновенной квартире. В доме до Великой Отечественной войны находилось общежитие.

В период Великой Отечественной войны здание значительно пострадало: вражеский снаряд пробил потолок и обрушил плафон. Реконструкция здания была произведена в 1955 г., интерьеры лишь относительно были приближены к виду пушкинского времени. В отреставрированном после войны доме находилась районная детская библиотека. Потом после некоторой реконструкции и капитального ремонта здания в нем с 1 мая 1969 года расположен отдел ЗАГС Пушкинского района.









В январе 2014 года дом Анны Александровны Танеевой передан капелле "Петербургские серенады". В одном из помещений открылся музей, посвящённый Царской семье.








Информация частично взята с
сайта проекта "Энциклопедия Царского Села"

Перед вами - репринтное воспроизведение книги, выпущенной в 1928 году рижским издательством «Ориент». Книга состоит из двух частей - так называемого «Дневника» Анны Вырубовой, фрейлины последней российской императрицы, и ее воспоминаний.

«Дневник» Вырубовой печатался в 1927–1928 г.г. на страницах журнала «Минувшие дни» - приложения к вечернему выпуску ленинградской «Красной газеты». В качестве тех, кто готовил эту публикацию, были названы О. Брошниовская и З. Давыдов (последнему в настоящей книге ошибочно дана женская фамилия). Что же касается воспоминаний Вырубовой, то они в нашей стране не издавались, лишь небольшие отрывки из них были опубликованы в одном из сборников серии «Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев», выпущенной Госиздатом в двадцатые годы.

Вокруг имени Анны Вырубовой долгое время ходило много легенд и домыслов. То же можно сказать и о ее записках. Если воспоминания Вырубовой, озаглавленные автором «Страницы из моей жизни», на самом деле принадлежат ее перу, то «Дневник» является не чем иным, как литературной мистификацией. Авторами этой социально заказанной мистификации были писатель Алексей Толстой и историк П. Е. Щеголев. Нельзя не отметить, что сделано это с величайшим профессионализмом. Естественно предположить, что «литературную» часть дела (в том числе стилизацию) выполнил А. Н. Толстой, «фактическую» же сторону разработал П. Е. Щеголев, который, как известно, кроме всего прочего, был редактором семитомного издания «Падение царского режима».

Книгу «Фрейлина ее величества» составил и прокомментировал С. Карачевцев. Публикуя под одной обложкой «Дневник» и воспоминания Вырубовой, он подверг их значительным сокращениям (особенно это касается «Дневника»). Однако книга, сопоставляющая в целом эти сочинения, будет, без сомнения, интересна и сегодняшнему читателю, который сможет сделать из этого сопоставления собственные выводы.

Нужно сказать, что домыслами сопровождалась и дальнейшая судьба Анны Александровны Вырубовой. Еще в 1926 году журнал «Прожектор» сообщил о смерти в эмиграции бывшей фрейлины, «личного друга Александры Федоровны», «одной из самых ярых поклонниц Григория Распутина». В вышедшем недавно (1990) Советском энциклопедическом словаре осторожно сказано, что Вырубова умерла «после 1929». Между тем, как стало известно, под своей девичьей фамилией (Танеева) бывшая фрейлина ее величества прожила в Финляндии более четырех десятилетий и скончалась в 1964 году в возрасте восьмидесяти лет; похоронена она в Хельсинки на местном православном кладбище. В Финляндии Анна Александровна вела замкнутый образ жизни, уединившись в тихом лесном уголке Озерного края, на что, впрочем, имелись довольно веские причины. Во-первых, выполняя данный перед тем, как покинуть родину, обет, она стала монахиней; во-вторых, многие эмигранты не желали общаться с человеком, чье имя было скомпрометировано одним лишь упоминанием рядом с именем Григория Распутина.

Обстоятельные подробности последних десятилетий жизни А. А. Вырубовой-Танеевой выяснил иеромонах Арсений из Ново-Валаамского монастыря, что в четырехстах километрах к северо-востоку от столицы Финляндии.

Многие годы бывшая фрейлина работала над мемуарами. Но издать их она так и не решилась. Они были выпущены на финском языке уже после ее смерти. Думаем, что со временем и эта книга придет к нашему читателю.

А. Кочетов

Колесница времени мчится в наши дни быстрее экспресса, Прожитые годы уходят назад, в историю, порастают быльем, утопают в забвении. С этим не может, однако, примириться пытливый человеческий ум, побуждающий нас добывать из мглы прошлого хотя бы отдельные обломки былого опыта, хотя бы слабое эхо отзвучавшего дня. Отсюда - постоянный и большой интерес к историческому чтению, еще более возросший у нас после революции; она открыла многочисленные архивы и сделала доступными такие уголки прошлого, которые раньше были под запретом. Широкого читателя всегда гораздо больше влекло к ознакомлению с тем, «что было», нежели с тем, «чего не было» («выдумкой сочинителя»).

В трагической истории крушения могущественной империи, личность фрейлины Анны Александровны Вырубовой, урожденной Танеевой, неразрывно связана с императрицей Александрой Федоровной, с Распутиным, со всем тем кошмаром, которым была окутана придворная атмосфера Царского Села при последнем царе. Уже из опубликованной переписки царицы было ясно видно, что Вырубова являлась одной из главных фигур того интимного придворного кружка, где скрещивались все нити политических интриг, болезненных припадков, авантюристических планов и проч. Поэтому воспоминания фрейлины Вырубовой представляет животрепещущий интерес для всех кругов.

О своей семье и о том, как попала она ко двору, Вырубова в своих мемуарах пишет:

Отец мой, Александр Сергеевич Танеев, занимал видный пост статс-секретаря и главноуправляющего Его Императорского Величества Канцелярией в продолжение 20 лет. Тот самый пост занимали его дед и отец при Александре I, Николае I, Александре II, Александре III.

Дед мой, генерал Толстой, был флигель-адъютантом Императора Александра II, а его прадед был знаменитый фельдмаршал Кутузов. Прадедом матери был граф Кутайсов, друг Императора Павла I.

Несмотря на высокое положение моего отца, наша семейная жизнь была простая и скромная. Кроме службы, весь его жизненный интерес был сосредоточь в семье и любимой музыке, - он занимая видное место среди русских композиторов. Вспоминаю тихие вечера дома: брат, сестра и я, поместившись за круглым столом, готовили уроки, мама работала, отец же, сидя у рояля, занимался композицией.

6 месяцев в году мы проводили в родовом имении «Рождествено» под Москвой. Соседями были родственники - князья Голицыны и Великий Князь Сергей Александрович. С раннего детства мы, дети, обожали Великую Княгиню Елизавету Феодоровну (старшую сестру Государыни Императрицы Александры Феодоровны), которая нас баловала и ласкала, даря платья и игрушки. Часто мы ездили в Ильинское, и они приезжали к нам - на длинных линейках - со свитой, пить чай на балконе и гулять в старинном парке. Однажды, приехав из Москвы, Великая Княгиня пригласила нас к чаю, как вдруг доложили, что приехала Императрица Александра Феодоровна. Великая Княгиня, оставив своих маленьких гостей, побежала навстречу сестре.

Первое мое впечатление об Императрице Александре Феодоровне относится к началу царствования, когда она была в расцвете молодости и красоты: высокая, стройная, с царственной осанкой, золотистыми волосами и огромными, грустными глазами - она выглядела настоящей царицей. К моему отцу Государыня с первого же времени проявила доверие, назначив его вице-председателем Трудовой Помощи, основанной ею в России. В это время зимой мы жили в Петербурге, в Михайловском Дворце, летом же на даче в Петергофе.

Возвращаясь с докладом от юной Государыни, мой отец делился с нами своими впечатлениями. На первом докладе он уронил бумаги со стола, Государыня, быстро нагнувшись, подала их сильно смутившемуся отцу. Необычайная застенчивость Императрицы его поражала. «Но, - говорил он, - ум у неё мужской - une téte d’homme». Прежде же всего она была матерью: держа на руках шестимесячную Великую Княжну Ольгу Николаевну, Государыня обсуждала с моим отцом серьезные вопросы своего нового учреждения; одной рукой качая колыбель с новорожденной Великой Княжной Татьяной Николаевной, она другой подписывала деловые бумаги. Однажды, во время одного из докладов, в соседней комнате раздался необыкновенный свист.